Трое и боги [= Трое и Дана] - Юрий Никитин

– Нешто они верблюды? Такой камень и секирой Мрака невырубить…

– У них когти на лапах. Ежели хоть в сто лет сковыривать попесчинке…

Панцири терлись один о другой, отчего поток муравьев издалиеще больше напоминал шумливую реку; челюсти блестели на солнце, сверкали, какотполированные рукояти, панцири.

Вслед за Мраком подобрались ближе. Река из муравьевразделялась на два встречных потока. Сверху бежали с раздутыми, как у стельныхкоров, боками, черные пластины брони порасходились, как у переевших на пирукаганов, просвечивала тонкая как шелк незащищенная кожица.

– Ежели что, – сказал Мрак, – бить в щели! Пальцем проткнутьможно. А по доспеху – секиру тупить.

– Да и не дадут, – сказал Олег тревожно. – Вон какие быстрыеи злые. Как ты, Мрак.

А Таргитай сказал с облегчением:

– Хоть что-то родное! Ну прямо как в Лесу. А то все Змеи,смоки, хробаки, равли…

– Такие у тебя по дому бегали?

– Ага. Только мои жуков таскали да комаров. Я им сам жуковловил!

– Охотник, – сказал Мрак с отвращением. – Ты для них былбогом, да? Вели им Яйцо спереть из вирия. Они ж не зря туда прут, как Олег вкорчму… Что-то воруют.

– Мрак, ты уже и муравьев подозреваешь!

– Посмотри на их пуза.

– До вирия им никак, спроси у Олега…

Олег кашлянул:

– В старых книгах сказано, что муравьев Род создал раньше,чем богов… Он что-то хотел от них! Но муравьи его подвели. Тогда он создалбогов…

– Знаем, знаем, – саркастически сказал Мрак. – И те егоподвели. Мы – его последняя надежда. Особенно наш Таргитай. Ты можешь с нимипообщаться, чтобы нам как-то пройти?

Олег соскочил с уступа, ближайший из муравьев тут же кинулсяна чужака с разведенными жвалами. Зазубренные челюсти сомкнулись на грудиволхва. Олег ухватился за сяжки, толстые, как прутья орешника, но не выламывал,а щупал, гладил, даже вроде бы чесал.

Муравей отпустил волхва, исчез в бурлящей реке. Олегприглашающие помахал рукой. В руке была баклажка.

– Пройти сумеем?

– Мы с Таргитаем летать не пробовали, – сказал Мрак. – Ты увсех зубы повыбивал?

– Я взял магическую мазь.

– Волшебную?

– Еще какую.

Он плеснул на обоих кислой жидкостью из баклажки. Кожузащипало, запахло так же мощно, как от муравьев. Олег объяснил:

– Если муравьи что спросят, делайте вот так…

Он подвигал руками. Мрак кивнул:

– Так мураши и в нашем лесу делают. Люди сдуру новые языкивыдумывают, друг от друга спешат отличиться, а муравьи свято хранят СтарыйПокон. Верно, волхв?

– Наверное, – ответил Олег осторожно. – Только не знаю, кдобру или к худу такая верность старому.

Осторожно вклинились в живой поток блестящих панцирей,острых, как бритвы, челюстей и хлещущих по воздуху сяжек. Их тут же началисбивать с ног, топтали, пробегали сверху, как по бревнам. Олег внезапнозапрыгнул на одного, исчез, затем голова вынырнула почти в середине потока.Снова вскочил на одну из черных спин, перепрыгнул, едва удержался на ногах,пошел скакать с одного чудовища на другое.

Мрак с блестящими глазами следил, как волхв уверенноперебирается на ту сторону потока.

– От Олега не ждал… От тебя – ладно, ждешь чего угодно, ночтобы Олег?

– Значит, муравьи совсем не кусачие, – возразил Таргитайуверенно. – Иначе Олег и близко бы не подошел.

– Совсем не кусачие, – согласился Мрак и проводил Олегавзглядом, пока тот не выскочил на ту сторону. – Не укусят, просто перехватятпополам.

Они выбрались на ту сторону исцарапанные, в кровоподтеках,избитые. Олег бросил досадливо:

– Откуда вы такие вылезли? Не отставайте.

Расщелина, по которой поднимались, сузилась настолько, чтошли почти в потемках. Воздух потеплел, застыл. Запах Дерева стал плотнее, гуще.От стен шло слабое свечение, а когда края щели сомкнулись, отгородив от неба,невры обнаружили себя в широкой норе. Извилистый ход тянулся во тьму, на стенахблестели потеки слизи, с потолка плесень опускала мохнатые щупальца. Олегвсякий раз сжимался, замедлял шаг.

Таргитай шел быстро, паутину мха и плесени проходил, какдым, только морщился. Мрак настораживался, быстро сбрасывал с себя лохмотья, аТаргитай вскоре стал похож на облепленную тиной большую лягушку. Олег, наконец,не выдержал, сорвал с него липкие мохнатые лапы. К его великому облегчению, нателе Таргитая не оказалось ни жутких ран, ни ожогов.

Ноздри Мрака хищно раздувались. Шерсть встала дыбом, в горлезарождался глухой рык. Он уже уловил, кроме запаха слизи и кислоты, запахдалекого страшного зверя. Настолько огромного, что даже не мог вообразить себеразмеры.

Под ногами матово блеснул ручей. Волны перекатывалисьстранно замедленно. Любознательный Таргитай пал на четвереньки, обмакнул палец,лизнул. И без того круглое лицо расплылось в изумленной улыбке.

– Как березовый сок… Еще нежнее!

Мрак рявкнул нетерпеливо:

– Не отставай, сластена!

– Может быть, – предположил Олег нерешительно, – эточудодейственный сок великой мощи? Это же кровь бессмертного Прадуба… Нигде вмире такого нет…

Лицо Мрака стало страшным.

– Да мы мимо таких чудес проходим, не коснувшись! Что проходим– пробегаем. Жизнь наша такая собачья, понимаешь? Столько неустроенного, чтосперва надо врагов перебить…

– А там и жизнь кончится, – сказал Таргитай грустно.

Еще дважды переходили через потоки сладкого сока. Тотструился вдоль стены, впитывался, оставляя мокрые стены. Сапоги стали липкими,блестели. Стены подрагивали, слышался хруст, шевеление. В толще Дуба жили своикороеды. Олег страстно мечтал о таком дне, когда не надо ни с кем драться,когда вернуться бы сюда и проверить: вдруг да и жуки в этом дереве тожебессмертные, а ежели бессмертные, то неужто за тьму веков не научилисьговорить, не расскажут, каким мир был раньше?

Мрак впереди остановился так резко, что Олег налетел наоборотня. Мысли о жуках сразу выпорхнули, как стая вспугнутых воробьев. Да иоткуда научатся говорить? Жуки и есть жуки. Грызут себе дерево, ничего не видятво тьме, ничего не знают. Для них что день, что век.

Дорогу загородила странная подрагивающая стена. По нейпробегали тени, утолщения. Не сразу Олег понял, что просто гигантский червьпереползает из одной норы в другую. Ход, по которому они трое идут, пересеквсего лишь… Волосы встали дыбом, к горлу подкатила тошнота. Он вообразил, чточервь свернул бы в эту нору. Размазал бы по стенам, вмял бы в ядовитую слизь, заставилбы долго и мучительно задыхаться в… даже слово не подберешь сразу в чем.